.jpg)
На выставке «Русский исторический портрет. Гравюра XVIII века», открывшейся в Историческом музее, можно взглянуть в глаза царям, вельможам, поэтам, купцам и даже «бунтовщику и обманщику» Емельке Пугачеву. Лица расскажут об эпохе не меньше, чем документальные свидетельства.
Искусство гравюры пришло в Россию вместе с другими приметами западной культуры. Первые эстампы делались исключительно заезжими мастерами, но со временем воспитались и собственные умельцы – понятное дело, с легкой руки государя Петра Алексеевича. Царя интересовали в основном тиражные возможности этой техники: при помощи печатного станка сподручнее было восславлять достижения и победы, коим предстояло множиться год от года.
Само собой, на гравюрах запечатлевались прежде всего первые лица страны начиная с монарха и чуть вниз «по вертикали».
Но постепенно функции пропаганды стали – нет, не замещаться, конечно, упаси боже, – а совмещаться с сугубо эстетическими категориями. Граверы почувствовали себя настоящими художниками. В екатерининские времена они работали увлеченно и вдохновенно, позволяя себе технологические эксперименты и достаточно вольные трактовки образов. Хотя выбор модели для портрета всегда определялся заказом, однако появилось подобие внутренней творческой свободы. На выставке ее нетрудно уловить.
Разумеется, главными персонажами выступают здесь представители династии Романовых.
Имеются даже те из них, кто до расцвета гравюрного ремесла не дожил: портреты Михаила Федоровича и Алексея Михайловича созданы задним числом, по мотивам прижизненных изображений. В разных видах представлен Петр Алексеевич, запечатленный почти с натуры. «Почти» – потому что граверы, как правило, со своими моделями напрямую не контактировали. Их уделом оставалось переложение живописи на язык эстампа. Так что говорить о непосредственности в передаче «движений души» и прочих подобных материях в данном случае не приходится. Однако хороший мастер в монохромном эстампе мог блеснуть психологическими характеристиками даже в большей степени, чем живописец в картине. Достаточно вспомнить преимущество черно-белой фотографии перед цветной: ничто не отвлекает от главного.
Так вот, возвращаясь к персонажам. Царствующая династия пользовалась у граверов объяснимой популярностью. Государи и государыни, великие князья и княжны запечатлевались во всевозможных видах – от лаконичного портрета анфас до сложнейшей аллегории с парящими над головою ангелами и многочисленными атрибутами власти. Таков, к примеру, «Тезис Сильвестра Кулебяки», составленный из шести листов и посвященный императрице Елизавете Петровне. О парадных изображениях Екатерины Великой и говорить нечего: ее прославляли всеми возможными способами. Пожалуй, занятнее разглядывать портреты людей, не относившихся к дому Романовых: в них меньше помпезности и больше человеческого.
В экспозиции найдутся практически все значимые персоны той эпохи – и Александр Меншиков, и Франц Лефорт, и Григорий Орлов, и Гавриил Державин.
Упомянем еще Екатерину Дашкову, возглавлявшую одно время Академию наук, и Федора Волкова, который считается основателем русского театра. Чести быть запечатленными в гравюре удостаивались, конечно, в первую очередь аристократы, но порою и купцы осмеливались заказать художнику свое изображение.
До простонародья или хотя бы до невысокого сословия эта тенденция не добиралась, впрочем бывали исключения.
Например, сохранились портреты «первого российского солдата» Сергея Бухвостова, который в свое время добровольно записался в «потешный полк» к юному Петру. А другой человек «низкого звания» получил право на персональный портрет в силу своих антизаслуг перед государством. Речь о Емельяне Пугачеве, чье гравированное изображение в арестантской робе и в кандалах должно было послужить предостережением для прочих потенциальных бунтовщиков.
Коллекцию эстампов из собрания ГИМ сопровождают образцы живописи того же XVIII столетия и целый ряд артефактов вроде металлических лат, фарфоровых чашек и стеклянных кубков. Вероятно, все это добавлено из опасения, что наедине с одними лишь гравюрами зритель может и заскучать. Но беспокоились зря, пожалуй. Старинные черно-белые портреты обладают способностью магнетизировать ничуть не худшей, чем любые другие изображения.
Опубликовано на http://mykulturestyle.blogspot.com
