Новости

О русском пейзаже замолвили слово

На выставке «Русский пейзаж» в галерее Гельмана не найдется ни березки, ни рябинки, зато в изобилии представлены вариации на тему моркови, а также комиксы о народном бунте и полиптих со словами «мыьгг» и «фить».

Если кто-то, взглянув на название выставки, вдруг решит, что представители контемпорари арта взялись осваивать пейзажный жанр, да еще с национальным оттенком, то следовало бы немедленно поставить диагноз: данный индивидуум страшно далек от сегодняшнего дискурса. Грубо говоря, с дуба рухнул. Ни один амбициозный художник, имея хоть сколько-нибудь отчетливые представления о современных трендах, не отправится с этюдником на косогор, чтобы запечатлеть родную природу. И даже не станет перерисовывать с фотографий виды Кремля или еще чего-то узнаваемого.

Возни много, а смысла ноль. Другие задачи маячат на горизонте.

Однако выражение «Русский пейзаж» все же поставлено в заглавие экспозиции. Как это понимать? Приблизительно так: феномен вроде бы закончился, а звучный термин от него остался. Считай, бесхозное словосочетание. Почему бы не использовать для актуальных нужд? Надо лишь придать ему расширительное толкование. Причем желательно перенести акцент со слова «пейзаж» на слово «русский». При таком раскладе концепция будет намекать на проблему национальной самоидентификации, а уж в этом вопросе наши художники давным-давно собаку съели. Главное, не комплексовать, и все получится.

Получилось примерно следующее: по периметру галереи, а кое-где и произвольным зигзагом, устроен сплошной фриз из произведений двенадцати авторов.

Произведения большей частью крупные, под два метра высотой. Авторы большей частью молодые – за некоторыми исключениями. Этикетки из здешнего обихода оказались начисто устранены, так что про названия и персонификацию оставалось только гадать. Ваш покорный слуга, будучи человеком довольно бывалым и в меру наблюдательным, своими силами опознал около половины опусов – и решил на этом остановиться. В конце концов, если люди почему-то намерены шифроваться, то не нужно ломать им это маленькое, хотя и бесцельное удовольствие.

Однако кое-кого все же придется сдать публике, исключительно ради фактурности рецензии.

Скажем, когда в углу холста обнаруживается подпись «Gosha 2010», то странно делать вид, будто не понимаешь, что речь о произведении художника Гоши Острецова, по совместительству куратора выставки. В своем собственном проекте он представил ряд полотен, образующих (скорее всего) некую изобразительную сюиту по поводу речного пейзажа. Во всяком случае, волны, плоты, катера и дебаркадеры там явственно просматриваются. А еще видны разноцветные электролампочки, вставленные прямо в холсты, и некоторые другие коллажные элементы. Ну и, само собой, силуэты комиксоидных красоток – типа, водных нимф.

Похоже, барышни угодили сюда из прежней манеры автора, долгое время специализировавшегося на стилистике New Wave.

Еще более существенно от «новой волны» (каковой от роду лет двадцать пять, не меньше) отодвинулся и другой ее адепт, Георгий Литичевский. Он создал живописный тетраптих в жанре «времена года» – то бишь аллегорически изобразил весну, лето, осень и зиму. Трактовка вышла несколько неожиданной: автор в декорациях буколического пейзажа поведал о жизни и смерти коровы, которая одно время поедала цветы, а потом цветы стали поедать корову. Пострадал также колхозный трактор, но это мелочь. Если отвлечься от философской назидательности сюжета и от омерзительного качества живописи, то следует признать, что Литичевский (как и Острецов, впрочем) ближе остальных подступил к теме, обозначенной в заглавии выставки.

Прочие участники проекта то ли чересчур заморочились кураторскими установками, то ли, наоборот, на них потихоньку наплевали. Единого ансамбля так и не вышло.

Арт-группа «ЕлиКука» (это Олег Елисеев и Евгений Куковеров, только никому не рассказывайте) представила метафизическую сагу о моркови, произрастающей в грядках на фоне кладбищенских крестов и семицветной радуги. Ладно, допустим, таково авторское понимание русского пейзажа. Сидит девица в темнице, а коса на улице. Но как быть с безудержным постмодернистским эпосом по поводу грядущего народного бунта (в данном случае – действительно, бессмысленного и беспощадного)? Или с комиксами про Игги Попа, трех богатырей и еще каких-то неопознанных персонажей, чьи изображения комментируются сомнительными фразами наподобие «трынь траве»? Поверьте на слово: даже предельно раскрепощенное и свободное от догм сознание здешнего сценария не считает. Можно задвинуть на дальнюю полку все поползновения разобраться-таки, при чем тут «русский пейзаж». Можно просто и непредвзято смотреть на показанное – и все равно зрелище не склеивается. Какой был прок сбивать эти опусы в один ряд, плечом к плечу, если они друг от друга неизбежно отваливаются? Предела у эклектики нет, но бывает предел зрительскому соучастию в предлагаемой постановке... Впрочем, любые издержки легко списать на загадочную русскую душу, рвущуюся в международный контекст.

   Опубликовано на http://mykulturestyle.blogspot.com